|
Взаимоотношения полов
Молчаливый призыв
 К тому времени, когда молодые животные достигнут физической зрелости, они полностью усвоят от родителей или в результате общения с другими взрослыми особями все, что им понадобится в повседневной жизни. Однако их никто не обучит, как подыскать себе пару другого пола. У каждого вида животных есть свои способы привлечения противоположного пола. Они поразительно разнообразны, а у некоторых видов строго ритуальны.
Пляски, призывные звуки, песни, особые манеры для показа шерсти, оперения или окраски кожи — все это традиционно, каждый шаг в танце, каждая нота в песне и каждое соблазнительное движение подчиняются строгим правилам. Еще строже выполняются запреты, и особенно те из них, которые касаются соблюдения определенных сроков. Взрослое молодое животное очень быстро усваивает весь ритуал обряда, хотя ему никто не указывает, что оно должно делать и чего не должно. Никто из представителей старшего поколения не дает ему советов и никто из сверстников не делится с ним сексуальными секретами.
Надо сказать, что животным в некотором отношении посчастливилось: они не унаследовали религиозных запретов, и их вполне закономерный и естественный путь не осложняется модными любовными проявлениями, так сильно влияющими на человеческих отпрысков через посредство кинофильмов, телевидения, рекламы, популярных песенок и книг. Дикому животному не приходится согласовывать свои действия, например, с поступками Казановы или Ромео или вообще подгонять их под те примеры, которым оно намерено подражать. Никакой психиатр не занимается консультацией животного по вопросам сексуальных трудностей. Никто не старается кратко и понятно истолковывать ему то неясное, сильное ощущение, которое оно переживает. У животных — будь то самка или самец — все определяется очень точно в момент, когда возникает половое влечение. У них есть один-единственный руководитель — инстинкт. Этот инстинкт не криклив, а потому многим животным надо научиться прислушиваться к нему.
Когда наиболее высокоразвитые млекопитающие впервые сталкиваются с проблемой спаривания, они не ограничиваются простейшими действиями. Мы часто предполагаем, что спаривание животных — резкий, краткий и с самого начала эффективный акт. Это не всегда соответствует действительности.
Покойный Роберт М.Йеркс из Йельского университета и Дж.Элдер так описывали свои наблюдения над спариванием шимпанзе: «Ещё до достижения сексуальной зрелости самка шимпанзе в процессе общения с другими обезьянами учится всему, что ей понадобится для правильного поведения в период спаривания. В противоположность этому молодой и неопытный самец, впервые спариваясь с опытной и сексуально восприимчивой самкой, ведет себе неумело, иногда игриво или озадаченно, будто бы он не знает, как выйти из создавшегося положения. И даже когда в результате содействия самки он пытается с ней совокупиться, то зачастую не достигает нужного эффекта».
Некоторые биологи, описывающие первое спаривание у других животных, указывают, что оно происходит далеко не автоматически. Многие животные проходят через такие страдания, которые давно заметили родители-люди у своих подрастающих детей. Многие отцы и матери отмечают раздражительность, напряженность и вспышки гнева у подростков; странную манеру еды у них, когда отсутствие аппетита сменяется на другой день обжорством; привязанность к кому-нибудь, зачастую менее привлекательному по сравнению с другими окружающими. («Любопытно отметить, что у отдельных самок вызывают предпочтение морфологические и психологические особенности определенных самцов», — пишет о шимпанзе французский этнолог Франсуа Бурлиэр. Видимо, это предпочтение настолько сильно, что биологам приходится с ним считаться.)
Когда животные вступают в период потребности к размножению, у них появляются признаки беспокойства. Вместе с тем у них развивается реакция на проявление инстинкта со стороны представителей другого пола, что абсолютно несвойственно людям (мы, люди, давно уже не реагируем на подобные сигналы).
Понаблюдаем за самкой дикобраза — она принадлежит к числу млекопитающих, наиболее остро реагирующих на проявление сексуального инстинкта. Она очень озабочена, так как определенный ей природой срок сексуальной восприимчивости оставил ей очень мало времени.
Наша самка молода, она всего лишь один раз приносила потомство. Нынче, в июле месяце, она чувствует себя вполне самостоятельной, и ее можно причислить к тем счастливым созданиям, которые одарены прекрасной способностью веселиться. Живет она в Нью-Гемпшире на ферме, давно заброшенной владельцами. Здесь обитает целая компания из десяти дикобразов. Они устроили себе норы в погребе старого дома, в коровнике и под сложенными в кучи камнями. И хотя среди дикобразов нет закадычных друзей, они обращаются друг с другом вполне терпимо — у них даже выработались общественные привычки. Иногда они спят вместе по шесть — восемь животных в одной норе, но на следующий день компания уменьшается до трех-четырех, а остальные предпочитают спать в одиночестве. Самка, за которой мы наблюдаем, облюбовала себе расщелину в скале, где она находит все, что ей по нраву. Но когда погода портится, она сворачивается калачиком и укладывается спать в обществе других дикобразов.
Пропитание — не проблема для дикобразов: листва и кора деревьев есть в роще, а в летнее время прибавляются еще сочные луговые растения. Всего этого есть вдоволь, чтобы прокормить колонию дикобразов, которым остается только двигать челюстями. Наши дикобразы не знают страха; правда, изредка здесь появляются собаки (если бы им удалось отведать мяса дикобразов, они нашли бы его вкусным). Но у дикобразов есть простое и верное средство защиты: они поворачиваются к собаке задом, ерошат свои иглы и колючими хвостами наносят удар ей по носу, после чего она с воем удирает.
Самцы-дикобразы развлекаются борьбой, но при этом они соблюдают осторожность и не допускают, чтобы острые колючки вонзились в мягкую шерсть, покрывающую живот противника. Иногда самцы любят бросать вызов даже самкам, но только в тех случаях, когда твердо уверены, что приглашение к подобной игре встретит согласие.
 Интересующая нас самка редко принимает участие в борьбе, она предпочитает другие развлечения, которые дают разрядку ее кипучей энергии. Вот и сейчас, при свете луны, она улеглась на лужайке и забавляется какой-то палкой, пустив в ход все четыре лапы. Она наносит ей удары, дергает изо всех сил, грызет, а потом отбрасывает. Затем у нее возникает желание победить какого-нибудь врага. Вот, например, этот старый пень, разве он не может сыграть роль собаки? Она пятится к нему, ерошит свои иглы и ударяет его хвостом, получая при этом несказанное удовольствие от грозного треска, производимого игла при ударе.
В такую изумительную ночь наша дикобразихо обязательно пойдёт погрызть валяющуюся в сторонке старую и ржавую бочку из-под нефти. Как чудесно и звонко звучит бочка, когда ее грызут! И подобно всем своим сородичам, дикобразиха в полном восторге от резонирующих звуков. Ведь она так любит острые ритмы! Стоя в полный рост и отбивая такты задними лапами, она покачивается из стороны в сторону и танцует твист на свой особый манер, чередуя вращение запястьями лап с мелкими шажками. Потом к ней присоединяются еще два дикобраза из ее постоянной компании. Один из танцоров припадает к земле, как бы пытаясь что-то поднять, а другой прохаживается в сторонке и будто ничего не замечает, затем быстро поворачивается, обнимает самку лапами и кусает в шею, правда совсем слегка, так как это не сексуальная игра (действие происходит в июле). Самка быстро освобождается из объятий. Самец понимает, что она не сердится, и начинает втягивать ее в новую игру, напоминающую салочки, в которые любят играть щенята. Правда, игра ведется осторожно, так как дикобразам нельзя забывать об иглах.
 Это прекрасное, полное свободы время: молодняк может позаботиться о себе сам, а для старших сезон спаривания еще не начался — чудесное, но короткое время!
Примерно с середины августа дикобразиха становится все более нервной. Легкость и вольность исчезают, и, хотя она продолжает забавляться играми, они носят уже другой характер. Даже будучи вполне сытой, она нетерпеливо грызет кору и ветки. Без всякого смысла влезает на деревья и сразу же слезает. Вместе с другими дикобразами она по нескольку раз в день принимается за танцы, но исполняет их в более быстром темпе.
Теперь из рощи и с поляны иногда доносится новый, плачущий звук, как бы свидетельствующий о нарастающем сексуальном голоде. Самки плачут несколько приглушенно, самцы же кричат пронзительно и громко.
Сначала этот голод проявляется в общем беспокойстве животных, затем самцы начинают все чаще задирать друг друга, но не трогают самку, так как она не очень-то благосклонна к приставаниям. К концу сентября сексуальный голод становится мучительным, и наша дикобразиха пытается успокоить себя тем, что трется о камни, катается по траве. Затем она оставляет свой запах на земле, чтобы какой-нибудь самец выковырял лапой этот кусочек земли и тщательно его обнюхал. Однако самцы ее не преследуют до тех пор, пока она не даст знать, что один из них ее вполне устраивает.
Но напряжение все время нарастает, и голод усиливается. У дикобразихи есть в запасе новая игра, которая служит ей облегчением: она садится верхом на палку и разгуливает, зажав ее задними ногами. У самцов также существуют отвлекающие развлечения.
Почему же эти представители разных полов так оттягивают свое сближение? Разве они настолько глупы? Нет, они очень сообразительны и удивительно чутки к своим внутренним велениям. Как бы ни было трудно ожидание, они будут терпеливы до того момента, пока не прозвучит молчаливый призыв, который даст самке знать, что физическая подготовка полностью завершена.
С этого момента самка вступает в новую фазу — она становится очень спокойной и неестественно покорной. Она даже перестает есть. По словам одного из наблюдателей, на нее «нападает хандра». Внешне это выглядит так, будто она страдает от какого-то горя, но на самом деле объяснение другое: все свои эмоции она сохраняет для одного короткого взрыва ощущении. Этот взрыв произойдет в ноябре. Она уже выбрала самца из своей колонии и большую часть времени проводит рядом с ним. Но ничего большего не происходит.
Момент спаривания наступает как нечто неотвратимое и неожиданное. Инициатива в этом процессе принадлежит самке, так как только ее внутренние ощущения подсказывают ей, что наступил окончательный срок. Внезапно она выходит из своего спокойно-выжидательного состояния и начинает многозначительно фыркать на самца, который ей немедленно отвечает. Затем они касаются друг друга носами, отступают на несколько шагов, поднимаются на дыбки, сближаются и, стоя на задних лапах, снова касаются друг друга носами. Это последнее прикосновение сигнал к действиям. С быстротой огненного смерча самка принимает нужное положение, убирает свои иглы в сторону — и самец больше не встречает препятствий.
По утверждению Э. Сетона-Томпсона, «это единственный случай, когда самка является хозяйкой положения». Самец даже не пытается удержать ее, как это зачастую делают самцы других животных, сжимая бока самки передними лапами или держа ее зубами за загривок. Самка дикобраза может сама прекратить акт спаривания в любой желательный ей момент, но она не проявляет особой торопливости. Иногда этот акт длится пять минут и может быть повторен, но в общем он продолжается три-четыре часа. После его окончания самка будет удовлетворена и не пожелает видеть самца на протяжении целого года. При этом она настолько точно рассчитала момент спаривания, что беременность ей почти гарантирована.
Через шестнадцать недель она разродится одним-единственным детенышем. В момент рождения новорожденного его иглы будут совсем мягкими, но пройдет всего лишь несколько часов и они отвердеют, а он будет знать, что к врагу надо поворачиваться спиной. Он также будет знать, как добыть для своего пропитания нежные части растений. Конечно, на протяжении нескольких недель мать вскармливает его своим молоком, но вместе с тем маленький дикобраз — вполне приспособленное к жизни существо, и его мать может располагать относительной свободой. Тогда она вновь начнет кататься на спине, играть с веткой, снова начнет грызть бочку из-под горючего, ради удовольствия примется за танцы и за игру в салочки. Она опять станет сама собой, но до тех пор, пока инстинкт размножения не начнет ее беспокоить. ото веселое времяпрепровождение продолжается около двух месяцев, то есть меньше, чем подготовка к брачному периоду.
У дикобразов поистине замечательна не длительная эмоциональная подготовка при выборе нужного самца, а точное знание самкой срока наступления дня, того единственного в году дня когда результатом спаривания будет беременность. Практически это даже не день, а более короткое время, когда она ощутит сигнал, возбуждающий в ней желание выполнить краткий, предшествующий спариванию ритуал и затем уже довершить остальное. Ещё вчера было слишком рано, а завтра станет чересчур поздно. Это должно случиться только сегодня, и вряд ли возможно, чтобы она ошиблась.
Необходимость определить так точно срок объясняется тем, что в год всего лишь одна яйцеклетка выделяется из яичника дикобразов. И эта единственная яйцеклетка должна быть оплодотворена в течение двадцати четырех часов. По-видимому, оптимальное время определяется двенадцатью часами, и если сперма самца не достигнет яйцеклетки к исходу этого времени, то возможна авария, которую природа не может себе позволить. Но с каким же вниманием должна прислушиваться к себе самка дикобраза, чтобы этого не произошло!
У многих животных отношения между самцом и самкой принимают психологическую и эмоциональную окраску, и в этом факте нет ничего антропоморфического. Конечно, с таких существ, как дикобразы, у которых брачный период очень короток, многого не спросишь. Но если мы посмотрим, что происходит у слонов, то обнаружим там настоящую «дружбу». У слонов она имеет все возможности для развития: ведь их брачный период длится долго. Следует отметить, что слоны — высокоразвитые животные, у них «деликатные манеры» и есть даже нечто родственное альтруизму.
Ричард Кэррингтон, большой знаток слонов, утверждает, что «у слонов развита привязанность к своим сородичам, и, пожалуй, никакое другое животное не насыщает процесс размножения столь большой эмоциональностью, как слоны».
Осенью самец находит свою самку. В это время она очень занята воспитанием собственного слоненка, а нередко помогает другой слонихе вскармливать ее новорожденного. Слонята сосут своих кормилиц и движениями еще коротких хоботов помогают оттоку молока. Уже в это время слониха начинает ощущать бремя одиночества, вызванное опасностью нападения тигров. В течение нескольких недель после рождения слоненка тигры проявляю к нему живейший интерес, а потому две взрослые самки становятся по бокам детеныша. Многие из слонят уже настолько большие, что могли бы сами себя защитить, однако они нуждаются в постоянном материнском руководстве.
Слоновье стадо только что спустилось с высоких холмов Бирмы, где оно пробыло весь сезон муссонов и паслось в зарослях бамбука. Теперь слоны вышли к болотам предгорья, заросшим так называемой слоновьей травой, или каингом. В это время трава нежная и сочная, а потому слонята спокойно ее жуют. Одна слониха находится тут же рядом, а другая переходит с места на место, недовольная приторной на вкус пищей.
Это стадо, состоящее из нескольких взрослых самок, их слонят, а также подростков обоего пола, сопровождает несколько слонов. Самцы переходят с места на место вместе со всем стадом, но держатся отдельно и неподалеку, так как в некоторых делах зависят от самок. Например, если один из самцов ранен или заболел, то самки приходят ему на помощь. Известно, что больной слон боится лечь наземь, потому что он слишком слаб, чтобы поднять на ноги свое огромное туловище. Если он все же ляжет, то слонихи, а иногда и самцы-слоны окружат больного и общими усилиями помогут ему встать.
Известны примеры «мудрости» слоних. Как правило, только пожилая самка решает вопрос, когда стаду нужно переходить на новое пастбище и по какому маршруту оно должно следовать. Помимо доверия, которое питают самцы к самкам при решении практических вопросов, у какого-нибудь из них может возникнуть желание более тесного общения. Опишем один из таких случаев.
Самка паслась на болоте, поросшем по краям деревьям. Один из самцов упершись головой в ствол дерева, повалил его наземь. Подняв облачко пыли. Слону явно хотелось ощипать нежные листья, росшие на вершине дерева. Обычно слоны охотно де лятся листьями с поваленных деревьев со всеми самками, но на этот раз самец явно показывал, что хочет поделиться только с одной определенной слонихой. И она вскоре появилась, чтобы разделить с ним трапезу.
Самец был великолепным животным. Он весил около семи тонн — на добрую тонну больше, чем его самка. Украшением ему служил один длинный белый бивень, второй был сломан в борьбе с каким-то другом слоном. Это не была борьбе двух сексуальных соперников. Просто у обоих самцов был очередной, периодически повторяющийся приступ ярости. Этот приступ сопровождается выделением жидкости коричневого цвета из железы, находящейся рядом с глазом слона. Степень ярости зависит от количества выделений, и вполне возможно, что кислая жидкость, попадая в рот слонов, вызывает у них злобное раздражение. В этот период самцы становятся очень раздражительными и ведут себя как безумные. Период выделений из желез длится около двух недель; в это время слон-самец представляет опасность для всех животных, включая самок собственного стада. В остальное время слон отличается своей удивительной приветливостью.
Появившаяся самка отлично видела, что никаких выделений нет, а потому общество самца не вызвало у нее опасений.
Понаблюдаем за тем, как слон отрывает ветку от дерева: двумя округлыми хоботными придатками, словно двумя пальцами, он обхватывает ветку и со всей силой одним рывком отрывает ее от ствола. Ветвь не успевает шелохнуться, как она уже отделена от дерева вместе с обвившей ее лозой ползучего растения. Затем слон терпеливо и спокойно, с удивительной точностью движений принимается распутывать лозу, которую поедает вместе с листьями дерева. Затем у него возникает желание пожевать корень. Концом хобота он выкапывает понравившуюся ему часть корня, тщательно стряхивает застрявшую на нем землю и, свернув хобот кольца, отправляет пищу в рот. В поведении слона нет никакой поспешности, а ведь ему нужно очень много пищи — около ста пятидесяти килограммов в день. Но так как растительного корма вокруг достаточно, то при равномерной и неторопливой работе он получит столько, сколько ему нужно.
Слон питается только растениями, и, если на его пути встречается маленькое и беззащитное животное, он осторожно поднимает его хоботом и переносит в другую сторону. Однако когда ему досаждают тявкающие охотничьи собаки, он начинает быстро и метко бросать в них камни. Умение бросать что-либо свойственно только высокоразвитым животным, и оно считается наиболее совершенной формой нападения. Слон бросает камни хоботом. Хоботом он дышит, пьет и с его помощью кормится. Хобот слона имеет и иное назначение...
Самка, за действиями которой мы наблюдаем, бродит совсем неподалеку, и слон, только что прожевавший корень дерева, внимательно на нее поглядывает. Кто знает, быть может его одолевают нежные чувства? Мы видим, как он подходит к слонихе вплотную и проводит концом хобота вдоль ее спины. Она приподнимает голову, смотрит ему прямо в глаза и касается хоботом его шеи. Вот и все, что сегодня произошло.
Затем они продолжают пастись вместе, и, когда слониха возвращается на свое болото, слон следует за ней. По-видимому, сегодня в нем появилось нечто новое.
С этого дня наши слон и слониха все время проводят вдвоем. Казалось бы, их знакомство вполне укрепилось. Они все ласковее относятся друг к другу, но эта ласковость пока говорит только об их привязанности. Слон частенько почесывает хоботом бок слонихе, а она немедленно отвечает тем же. Иногда они толкают друг друга лбами. Потом они начинают пощипывать один другого за щеки, и это означает, что темп любовных игр нарастает. Они размахивают хвостами, хлопают ушами и «переговариваются» с помощью различных звуков. Самец ворчит в довольной манере, а самка отвечает сладким, щебечущим голоском, отнюдь не соответствующим ее комплекции.
 Пройдут многие недели, и проявления нежности останутся теми же. Никаких признаков настоящего возбуждения заметить нельзя. В дальнейшем, когда чувственность достигает более высокого уровня, хоботы покажут свою удивительную гибкость. Мы частенько увидим их сплетенными; они будут любовно завязаны узлом над головами слоновьей пары, и как бы в поцелуе их концы будут тянуться друг другу в пасть. Постепенно флирт слонов становится напряженным: движения слонихи все более призывные и подстрекающие (слоновьих самок считают в этом смысле наиболее изощренными среди других диких животных). Хоботы слонов приобретают уже чисто эротическое назначение. Но даже когда наступает наивысшая степень возбуждения, в поведении самца нельзя обнаружить попыток грубого насилия. Положив передние ноги на спину самки, слон плавно поднимается, и происходит беззвучное спаривание, продолжающееся какую-нибудь минуту, после чего самец тихо отходит в сторону. Наступает таинственный момент, когда в джунглях воцаряется удивительная тишина, даже насекомые и те умолкают. Слониха продолжает стоять на прежнем месте и только по её легким движениям можно обнаружить некоторую взволнованность.
На следующий день спаривание будет повторено, может быть, даже неоднократно, но затем сексуальный цикл вступит у самки в более спокойную фазу. Если оплодотворение не состоялось — а часто это бывает именно так, — то она обязательно произойдет в течение ближайших недель. А пока что эта слоновья пара становится неразлучной. Серые, огромные и медлительные животные передвигаются вместе в тени джунглей и уверенно чего-то ждут. Они как бы любят один другого, и, возможно, очень сильно.
Быть может, их связывает нечто большее, чем физиологическая потребность, которая должна исчезнуть сразу же после удовлетворения.
Время совместной жизни слоновьей пары различно: по одним наблюдениям, оно длится четыре месяца, по другим — десять месяцев. Никто толком не знает, имеются ли у них какие-нибудь отношения после того, как у самки началась беременность. В конце концов самка делает попытку расстаться и всячески показывает, что хочет вернуться в стадо. В течение всей беременности, которая продолжается около двадцати двух месяцев, слониха будет пастись со своим стадом, и когда у нее начнутся родовые схватки, то все самки станут поблизости и будут громко трубить (принято считать, что они таким образом отпугивают тигров и охотников). Когда слоненок родится, то остальные самки будут его защищать.
После периода спаривания у самки вряд ли остаются пламенные чувства к самцу, да и гибкость характера позволяет ей заменить своего избранника обществом слоних в стаде. В дальнейшем она подружится с каким-нибудь другим слоном, который поможет ей защищать слоненка. Правда, отец этого слоненка расставался со слонихой неохотно, но как только он понял неизбежность расставания, то принялся за поиски другой самки. По-видимому, слоны-самцы проходят в своей жизни через длинный ряд глубоких, но не длительных увлечений, пока не достигнут пятидесяти, а может быть, и более лет. Тогда они присоединяются к обществу старых слонов и будут совместно пастись поодаль от стада, лишенные всех радостей прежних дней.
Хотя в отношениях между самцом и самкой для слонов характерен альтруизм, но все же длительность их совместного пребывания определяется физиологическим циклом. В то время как у самцов способность и стремление к оплодотворению постоянны, у самок они не только строго ограничены по времени, но и замещаются материнскими обязанностями. Поэтому слониха расстается с самцом примерно на три года. Такое продолжительное расставание не способствует моногамии, которая предъявляет к животным особые условия. Моногамия возможна у некоторых видов животных, но, прежде чем говорить о ней, нам нужно рассмотреть другую широко распространенную форму брачных отношений, при которой самец возглавляет целый гарем.
Я полагаю, что всякий пишущий о животных (или о чем-либо другом) должен иметь мужество признаться в личных пристрастиях. Мое пристрастие — вилорогие антилопы. Они так гордо несут свои головы, так охотно подбрасывают вверх свои хорошенькие ножки, у них такие большие, полные любопытства черные глаза и белые розетки на крестцах! (Сетон-Томпсон писал, что эти белые розетки сверкают на солнце, как новые жестяные сковородки). Мое пристрастие к этим животным может заставить нахмуриться тех ученых, которые исключают эмоции из своих наблюдений. Однако наличие субъективного интереса способно заставить работать интуицию, а она может оказать существенную помощь в поисках истины. Многое из того, что я узнала о любовных играх вилорогих антилоп, я не буду сейчас описывать, но хочу рассказать о моей давнишней любви к серой в яблоках деревянной лошадке, некогда украшавшей одну из каруселей Луна-парка на окраине Кливленда в штате Огайо.
Я называла ее Серой Красавицей. Она неслась галопом вокруг стальной оси каруселей, в то время как все остальные карусельные лошадки всего лишь подпрыгивали вверх и вниз. На них катались лишь малые ребятишки, а совсем маленьких сажали в колесницы. Только Серая Красавица благодаря специальному механизму пускалась вскачь, словно хотела умчаться куда-то вдаль, и я всегда ощущала радостную надежду, что вот-вот раздастся цоканье ее копыт.
Мои родители любили посещать этот парк и, чтобы избавиться от надоедавшего им ребенка, давали мне целую пригоршню медных монет. Они сидели возле эстрады и слушали оркестр. А я? Я все скакала один круг за другим на моей Серой Красавице, ни на минуту не исчезая от пристальных взоров моих родителей. Но никто не знал, какая умиротворяющая душу гармония установилась между мной и моей лошадкой. То, что происходило во мне, можно было назвать волшебными грезами. Правда, мне мешала толпа мальчишек, которые, хотя и вырядились в белые рубашки, вели себя так же дико, как на школьных площадках для игр. Они никогда и ничем не были довольны, и им постоянно надо было менять лошадей. Они становились в стремена, хлестали поводьями по деревянным лошадиным шеям, вопреки всем правилам вскакивали на вертящуюся карусель и соскакивали с нее.
— Почему ты постоянно ездишь на этой лошади? — спрашивали они меня.
— Мне нравится этот конь...
— Это не он, а она... Здесь они все девчонки... И все они дуры, как все девчонки.
Но Серая Красавица не была женского рода хотя бы потому, что я так хотела.
Музыкальная программа карусели всегда включала увертюру из «Вильгельма Теля», и при исполнении ее опускалась театральная декорация с изображением гор. Вершины гор были покрыты снегом, а над ними блистали цветные огни, символизирующие восход солнца. Я смотрела на этот пейзаж при каждом обороте карусели и пыталась вообразить, как Серая Красавица мчит меня из Луна-парка навстречу этим заснеженным горам. Но полет моей фантазии был напрасным: дорогу всегда преграждали мальчишки.
[К началу]
|
«— Жмите
НА попугаев, и окажитесь НАВЕРХУ —»
