...
<<== * Рыболов-библиофил * ==>>
Юрий Шумаков «У каждой рыбы свой характер...» (Встречи с Игорем Северяниным) Рис.Л.Виноградовой
Те, кто хорошо знаком с творчеством Северянина (Игоря Васильевича Лотарева), знают, что у этого замечательного поэта много стихов посвящено природе, рыбной ловле.
Автор этого очерка с детства писал стихи, увлекался рыбной ловлей. И так сложилась жизнь, что наставником моим в уженье был Игорь Васильевич Северянин. Любовь к поэзии и неудержимая страсть к рыбной ловле, несмотря на значительную разницу в возрасте, объединяли нас.
Игорь Васильевич, друживший с моим отцом по Петербургу, нередко гостил в Тарту, где жила наша семья.
В свою очередь и я в летние месяцы проводил недели две на Пюхайыги (Святой реке) в рыбацком поселке Тойла, где Игорь Северянин прожил долгие годы. Любимая лодка Игоря Васильевича, его гибкая подруга — удочка ведомы мне не только по стихам поэта...
Я помню прозрачные воды Святой реки, уединенные озера, на которых мы рыбачили. Помню вытянутое лицо поэта, его долговязую фигуру, руку, державшую удочку.
Вот стихи, можно сказать дневниковые записи автора о том времени:
...Идти лесными тропками легко,
Бесчисленные обходить озера,
Идти не очень тихо и не скоро,
Дышать сосной и влагой глубоко.
Со мною только удочка моя —
Дороже всех услад земных
тростинка...
|
Игорь Васильевич рассказывал мне: «Одна романтическая особа из-за несчастной любви решила наложить на себя руки...». Отговаривая от этого рокового шага девушку, поэт написал стихотворение, в котором воспел радость, красоту жизни. Он писал, что вскоре наступит весна и знакомые девушки:
...Будут рыб можжевелой удочкой
Подсекать остриями крючка,
Будет лебедь со снежною грудочкой
Проплывать по реке, так легка,
Будут почки дышать влагой клейкою,
Зеленеть и струить аромат...
|
Из приморской глуши Игорь Северянин часто обращался со стихотворными посланиями к своим друзьям:
...Когда проходят голавли
Голубо-серебристо-ало,
Я говорю: «Пора настала
Идти к реке...»
Светлы зеркальные изгибы
Реки дремотной и сырой
И только всплески крупной рыбы
Да крики уток за горой...
|
Это письмо в стихах автор заключает такими словами:
...Повечерело. С ловли рыбы
Я возвращаюсь. Окуньки
На прутике. Теперь икры бы
Под рюмку водки. Огоньки
Сквозь зелень теплятся уютно
И в ясной жизни что-то смутно.
|
Меня всегда поражало: Игорь Васильевич с удивительной точностью определял по всплеску вес рыбы. Явной чепухой казалась поэту поговорка: «Нем как рыба». Ведь, по мнению Северянина, рыбы многогласны в своем разнообразии и у «каждой рыбы свой характер, свои повадки, свой язык...»
Недаром Игорь Васильевич писал:
Я прохожу по берегу реки,
Сапфирами лучатся васильки
В оправе золотой склонясь,
Я слышу, как в реке плеснулся язь,
И музыкой звучит мне этот плеск...
|
Много стихотворений посвятил Игорь Васильевич своей жене — дочери тойлаского плотника и рыбака Фелиссе Михайловне Круут-Лотаревой. Поэт ласково называл ее: «Фишенька-рыбка». Обращаясь к жене, он писал: «...твои глаза блестят, как рыбки...»
Недавно я — вновь и вновь — побывал в рыбацком поселке Тойла, где столько лет провел Игорь Северянин. Уцелел домик поэта, где хозяева радушно угощали гостей обильным уловом (ведь Фелисса Михайловна тоже была заядлым рыболовом). Я переступил порог кабинета. Здесь все, как при жизни поэта. Этот музей на дому содержит в образцовом порядке племянница Игоря Васильевича, дочь старшего брата жены поэта — Нина Георгиевна Аршас.
Она показывает посетителям книги поэта, альбомы с фотографиями Игоря Северянина и его друзей.
Я присел у стола, за которым поэт написал сотни стихотворений, несколько поэм, романов и комедий в стихах. На стене своеобразный портрет Федора Сологуба. У окна справа фотография известной актрисы О. В. Гзовской с посвящением, слева портрет выдающейся певицы Л. Я. Липковской с дружеской дарственной надписью...
Вспомнил о прогулках по Святой реке, направляясь к ее берегам. Немало форелей вылавливал Игорь Васильевич в этой стремительно-многоводной реке. Водилась здесь не только форель, но и лососи, угри и даже стерлядь. И все это отражено правдивой поэзией Северянина. Увы, от кристальной чистоты Святой реки не осталось ныне и следа, она обмелела (осушка окрестных болот, мелиорация...) и струит теперь мутноватые воды.
В одном из «Огоньков» я прочел как-то статью о Пюхтицком монастыре. В памяти встали наши совместные с Игорем Северяниным паломничества к этой девичьей обители.
От Тойла монастырь был расположен верстах в тридцати. Встав до света, мы держали с Игорем Васильевичем путь напрямик к Куремяэ (Журавлиная гора). Дорогу пересекали речки и гати. Переправлялись на противоположную сторону на ветхих дощаниках, припрятанных в прибрежных зарослях.
В округе более семидесяти озер! Как не сделать привал, не разлесить удочку...
На закате нас встречает гуд колоколов, зовущих ко всенощной. А вот и показалась Журавлиная гора, на ней виднеются купола собора. Все четче вырисовываются стены и башни обители. Свой улов мы приносили в дар инокиням, живущим в монастыре.
Если б автор статьи в «Огоньке» имел под рукой книгу Игоря Северянина «Классические розы», он, несомненно, украсил бы свой очерк стихами, посвященными монастырю.
В былые годы наша семья проводила лето в Усть-Нарве (Нарва-Йыесуу). Здесь поэт нередко нас навещал. Мы отправлялись с Игорем Васильевичем на своенравную Нарову, туда, где в нее впадает Россонь — многоводное колено реки Луги. Немало стихотворений посвятил этому краю Игорь Северянин.
...Слава поэта росла. Стихи его переводились на многие языки народов мира, в энциклопедиях различных стран о нем печатались статьи. Однако последние годы его жизни были омрачены тягостными переживаниями и лишениями. Подчас Игорю Васильевичу приходилось питаться от трудов рук своих. Здесь и пригодилось ему увлечение рыбной ловлей' Вставая на рассвете, он отправлялся к реке. С уловом, подчас не таким уж обильным, он обходил дома, где жили дачники побогаче, предлагая кухаркам купить свежую рыбу.
Более половины своей недолгой жизни провел Игорь Васильевич в Эстонии. Но, живя, в отрыве от родины, поэт непрестанно воспевал Россию, ее реки и озера.
...Мне лично поэт близок и как превосходный лирик, и как преданный рыбачеству человек. Вряд ли найдется поэт в русской литературе, который посвятил этой теме столько проникновенных произведений, отражающих переживания удильщика.
Из наследия Игоря Северянина я долгие годы выписываю наиболее интересные, на мой взгляд, стихотворения на тему рыбачества, многие из которых почти неизвестны современному читателю. Я не стану пространно комментировать эту подборку, поэзия говорит сама за себя!
...
МОЯ УДОЧКА
Эта удочка мюнхенского производства,
Неизменная спутница жизни моей,
Отвлекает умело меня от уродства
Исторических — и истерических! — дней.
Эта палочка тоненькая, как тростинка,
Невесомая, гибкая, точно мечта,
Точно девушка, — уж непременно блондинка,
— Восхитительные мне открыла места.
Нежно взяв ее в руки и мягко лаская,
Как возлюбленную, я иду с ней в леса,
Где не встретится нам эта нечисть людская,
Где в озерах поблескивают небеса.
Мы идем с нею долго, — с утра до заката, —
По тропинкам, что трудный соткали узор.
Нам встречается лишь лесниковая хата,
Но зато нам встречается много озер!
И на каждом из них, в мелочах нам знакомом,
Мы безмолвный устраивать любим привал,
Каждый куст служит нам упоительным домом,
Что блаженство бездомному мне даровал.
Наклонясь над водой и любуясь собою
В отразивших небес бирюзу зеркалах,
Смотрит долго подруга моя в голубое,
Любопытство в тигровых будя окунях.
И маня их своим грустно-хрупким нагибом,
Привлекает на скрытый червями крючок,
Чисто женским коварством доверчивым рыбам
Дав лукавый, — что делать: смертельный, — урок.
Уловив окунька, выпрямляется тотчас
И, свой стан изогнув, легкий свист торжества
Издавая, бросает, довольная очень,
Мне добычу, лицо мне обрызгав едва...
Так подруга моя мне дает пропитанье,
Увлекает в природу, дарует мечты.
Оттого-то и любы мне с нею скитанья —
С деревянной служительницей Красоты!
1927
|
|
...
В ЧАСЫ РОСЫ
Засмотревшись в прохладную прозелень,
Ключевой и бездонной воды,
Различаешь, как водит по озеру
Окуней в час росы поводырь...
И когда пук червей в глубь посыпался,
Наблюдаешь, с нажимом в бровях,
Как коленчатого схватят выползня —
Извивающегося червя...
И тогда уж, не чувствуя лодочки
Под собой, ни себя, ничего, —
Снарядив невесомые удочки,
Воплощаешься в свой поплавок...
1926
|
|
...
ТАЙМЕНЬ
Ночью выплыла из Байкала,
И поближе держась к кайме
Нижних скал (не меня ль искала?),
Ангарою пошла таймень.
К Ледовитому океану
В неприснившиеся края
Увлекала (это все по плану!)
Малахитовая струя.
Перерезала путь фаланге
Лодок с рыбой, плывущих в порт,
Посетила в пути Архангельск
И в Норвежский зашла фиорд.
Только — долго ли там, коротко ль, —
Много странного пережив,
Утомленная рыба кротко
Финский выискала залив.
И в ту речку, где я весною
Постоянно, она вплыла,
И ту удочку, что со мною
Неизменно, она нашла...
Так я выудил в предвесенний
Бодрый солнечный, тихий день,
В силу высших предназначений
Мне ниспосланную таймень.
1927
|
|
...
ОЗЕРО КОНЗО
На озере Конзо, большом и красивом,
Я в лодке вплываю в расплавленный зной.
За полем вдали монастырь над обрывом,
И с берега солнечной пахнет сосной.
Безлюдье вокруг. Все объято покоем.
Болото и поле. Леса и вода.
Стрекозы лазурным проносятся роем.
И ночи — как миги, и дни — как года.
|
|
...
РЫБНАЯ ЛОВЛЯ
Вновь ловля рыбная в разгаре:
Вновь над рекою поплавки,
И в рыбном у кустов угаре
Азартящие рыбаки.
Форель всегда клюет с разбегу
На каменистой быстрине.
Лещ апатичный любит негу:
Клюет лениво в полусне
И любящий ракитный локон,
Глубокий теневой затон
Отчаянно рвет леску окунь,
И всех сильнее бьется он.
Рыб всех глупей и слабовольней
Пассивно держится плотва.
А стерлядь, наподобье молний,
Скользнув, песком ползет едва.
У каждой рыбы свой характер,
Свои привычки и устав...
...Не оттого ли я о яхте
Мечтаю, от земли устав.
1918
|
|
...
К столбам подплываю, что вбиты издревле
В песчаное, гравием крытое дно.
Привязываюсь и мечтательно внемлю
Тому, что удильщику только дано:
Громадные окуни в столбики лбами
Стучат, любопытные, лодку тряся,
И шейку от рака хватают губами:
Вот всосан кусочек, а вот уж и вся.
Прозрачна вода. Я отчетливо вижу.
Как, шейку всосав, окунь хочет уйти.
Но быстрой подсечкой, склоняясь все ниже,
Его останавливаю на пути.
И взвертится окунь большими кругами,
Под лодку бросаясь, весь — пыл и борьба.
Победу почувствовавшими руками
Я к борту его, и он штиль всколебал...
Он — в лодке. Он бьется. Глаза в изумленьи.
Рот судорожно раскрывается: он
Все ищет воды. В золотом отдаленьи
Укором церковный тревожится звон...
И солнце садится. И веет прохлада.
И плещется рыбой вечерней вода.
И липы зовут монастырского сала,
Где ноги — как миги, и дни — как года...
1928
|
|
...
НАСТУПАЕТ ВЕСНА...
Наступает весна... Вновь обычность ее необычна,
Неожиданна жданность и ясность слегка неясна.
И опять — о, опять! — все пахуче, цветочно и птично.
Даже в старой душе, даже в ней наступает весна!
Мох в еловом лесу засинел — забелел в перелесках.
О подснежники, вы — обескрыленные голубки!
И опять в ущербленьях губчатых, коричневых, резких
Ядовитые ноздри свои раздувают сморчки.
И речонка безводная вновь многоводной рекою
Стала рыбной безрыбная, сильной лишенная сил,
Соблазнительною интересною стала такою,
Что, поверив в нее, я удилище вновь оснастил.
Я ушел на нее из прискучивших за зиму комнат,
Целодневно бродя вдоль извилин ее водяных,
Посещая один за другим завлекающий омут,
Где таятся лохи, но кто знает — в котором из них?
Этот лох и сморчок, и подснежник незамысловатый,
Эта юнь, эта даль, что влекуще-озерно-лесна,
Всё душе, упоеньем и радостью яркой объятой,
Говорит, что опять, что опять наступает весна!
7 мая 1932
|
|
|