|
Чудеса в решете
Приключения маленького ученого
1
Витя больше всего любил растения и животных. Он и книги читал только о них, и на картинках любил рассматривать разных зверей и цветы.
Летом собирал он бабочек для коллекции; собирал он разные цветы и травы и засушивал их в книгах. А то пойдет, наберет разноцветных камешков и устроит из них целую выставку.
Но ему всего этого было мало. Ему хотелось как можно ближе познакомиться со всем этим. И вот какой однажды случай произошел с ним.
2
Как-то раз вешним утром пошел Витя бродить по полям и рощам. Идет, а по дороге то бабочку словит, то цветок сорвет и приколет к соломенной шляпе. Вдруг из куста, прямо из-под его рук выпорхнула маленькая птичка. У нее было черное пятно на головке.
— Это малиновка, — сказал Витя, — значит, тут где-нибудь поблизости ее гнездо. Надо его поискать.
И действительно, вскоре он нашел низко над землей небрежно свитое гнездышко. Но в нем вместо маленьких птичек он увидел большого птенца, головастого, с вытаращенными глазами и серыми перьями, покрытыми белыми крапинками.
— Да это кукушка! — вскрикнул Витя, притронулся к ветке, и в ту же минуту он повис на ней и стал такой крохотный-крохотный, не больше вашего мизинчика.
— Да, кукушка! — крикнул птенец так, что крошечный Витя вздрогнул от неожиданности.
— Я точно в сказочном мире! — удивился Витя, оглядываясь по сторонам.
— Верно, ты в сказочном мире, и оттого-то именно я и могу с тобой разговаривать!..
Это было крайне удивительно.
— Как же ты попала в гнездо малиновки? — спросил Витя.
— Мать моя тайком подложила яйцо в это гнездышко. Малиновка не заметила этого и вывела и своих птенцов, и меня!.. А потом я одного за другим вытолкнула птенчиков из гнезда, а сама осталась здесь жить полной хозяйкой!..
— Фу, как это гадко! — сказал Витя, морщась.
— Ну, ну, ты не очень-то! — прикрикнула на Витю кукушка. — А знаешь ли ты, почему так бывает? Нет? Плохо же вас учат, если так. Ну, слушай.
 Как-то, давным-давно, указал Господь каждой птице место, где она должна была жить впредь: утке Он указал воду, орлу — высь поднебесную, аисту — крышу, ласточке — дом, страусу — пески пустыни, воробью — улицу, жаворонку — пашню, малиновке — низкий колючий кустарник, клесту — темный еловый лес; все были довольны своим уделом, только наша прародительница, кукушка, не была довольна, она в каждом из этих мест находила недостатки. Тут ей было слишком холодно, там — слишком уединенно, в третьем месте слишком высоко, а всюду вообще слишком неудобно — одним словом, она сама не знала, чего ей хотелось. Тогда ангел сказал ей: «В таком случае поищи сама место, которое тебе понравится». С этого часа наша прародительница и все ее потомство перелетают по земле с места на место, чтобы найти подходящее жилище. Но до сего дня ни одна кукушка не отыскала подобного; поэтому они все продолжают переселяться с места на место, и самка кладет яйца в чужие гнезда, сама же кукушка не имеет ни родины, ни собственного дома!
— Так тебе и надо, капризной злой птице!.. — вскрикнул Витя.
— Что? — завопила кукушка вне себя. — А, ты вот каков!.. Так вот же тебе за это...
И она так ударила Витю клювом в грудь, что бедный мальчик полетел на землю вверх тормашками.
3
Охая, поднялся Витя, растер ушибленные бока и погрозил кукушке кулаком:
— Я тебе задам, негодная!.. — проворчал он досадливо и медленно пошел дальше...
Но он не прошел и двух-трех шагов, как вдруг остановился, словно вкопанный, ноги его задрожали от страха.
Перед ним стояла самая обыкновенная мышь-полевка. Но какая мышь!.. Она была выше Вити по крайней мере на три головы. Кроме того, она была одета, как записной франт, — в белую блузу и галстук, полосатые панталоны, стянутые ремнем, и желтые башмаки, а на голове у нее была надета зеленая шляпа. Вите казалось, что перед ним была не крошечная полевая мышь, а целое чудовище.
Чудовище это между тем подняло мордашку и тоненьким пискливым голоском сказало Вите:
— А, господин человек! Очень, очень рад!.. Не угодно ли вам посетить мою норку? Жена и дети очень обрадуются вам!..
И тут полевая мышь указала лапкой на круглую норку среди густой травы.
Когда они юркнули в это отверстие, то Витя увидал пред собою длинный узкий коридор, в конце которого открылось большое подземелье.
— Мы, конечно, могли бы пройти и другим путем, — заметила при этом мышь, — потому что у моего жилища сделано от четырех до шести разных входов и выходов. Но сейчас в этих коридорах играют жена и дети.
И мышь-хозяин свистнул как-то особенно резко, и на его свист с быстротою молнии сбежались со всех сторон его жена и дети. Все они были очень изящно одеты — в костюмы из лепестков ярко-алого мака.
— Моя жена — Долгохвостка! — сказал мышь-папаша. — А это пятеро моих ребят: Пшеногрыз, Орехоед, Салоед, Свеклогрыз и Картошкосос.
Витя вежливо поклонился всей этой милой компании.
 4
Протер Витя глаза, да и говорит:
— Да, много читал я в книгах о мышах, а подобного никогда и не подозревал!..
— Книги! — Пожала плечами рослая мышь. — Много этих книг перегрызла на своем веку моя ближайшая родственница, домовая мышь!.. Правда, в книгах сказано, что «полевая мышь хорошо бегает, прекрасно плавает, мастерски роет землю и строит искусно гнезда или в земле, или на стеблях трав». В книгах сказано, что «она любит общество и живет дружно со своими товарками, поэтому мышиные норы бывают устроены одна возле другой. Размножается мышь очень быстро!..» Но больше о нас, мышах, никто ничего не знает!..
Этот хвастливый тон рассердил Витю, и он насмешливо заметил вдруг:
— О, да! Если где мыши поселятся, так в скором времени от них отбою не будет! Вы становитесь страшным несчастьем для всех...
Сказал, да и язык прикусил.
Само собой, это было очень обидно для мышей! Мышь-хозяин сразу надулся и оскалил зубы.
— Ага! Вон оно что, господин человек! Прекрасно вы разговариваете!.. — прошипел он.
Тут и жена его, и дети — все оскалили зубы и пронзительно засвистели на все лады:
— Негодный!.. Обидчик!.. Вот мы тебя искусаем до полусмерти!.. Погоди только!..
Мышь-хозяин свистнул, и в ту же минуту со всех сторон, из разных уголков стали сбегаться мыши-соседи.
Все они скалили свои острые зубки и угрожающе пищали на Витю.
Витя в ужасе бросился бежать по подземному коридору назад, а за ним гнались, и он явно слышал, как целая толпа мышей отчаянно вопила:
— Держите его! Держите разбойника!.. Он оскорбил честную полевую мышь!..
5
— Фу!.. — вздохнул Витя, выбежав на вольный воздух. — Вот неприятное положение-то!.. Чуть было в беду не попал!..
Но приключения его в это утро еще далеко не закончились. С пыльной тропинки, которая шла между ржаными соломинками, он свернул к ручью, журчавшему под кустами ольхи.
И вдруг новые чудеса!.. Витя даже вздрогнул от неожиданности.
Прямо перед ним на грибе сидела, сложив лапки, огромная лягушка, с пенсне на носу, и внимательно рассматривала его во все глаза. А он стоял перед ней такой маленький-маленький.
Господин Квакун был разодет записным щеголем: в крахмальном воротничке, в белом жилете и галстуке, на нем были желтоватая куртка и белые с синими полосками брюки. Желтые башмаки были самые франтовские.
— Ты меня знаешь? — спросил Витю довольно развязно Квакун.
— Немножко знаю, — сказал Витя, — ты — зеленая водяная лягушка, тебя называют «съедобной лягушкой».
Квакун даже подскочил на месте от досады.
— Ну, да, ква-ква-ква, да, съедобная!..
Вот это-то и ужасно для меня!.. А сколько мне приходится пережить, чтобы стать таким красавцем, каким видишь ты меня сейчас!.. Сначала в воде, в болотах плавает студенистая икра, из крупинок ее появляется маленький черненький живой шарик с хвостиком — головастик. Потом у этого головастика отрастают задние лапки, потом — передние лапки и, наконец, отпадает хвостик. И только тогда на свет Божий появляется лягушка.
— Да, это нелегкое дело! — сказал Витя.
— То-то и оно-то! — важно заметил Квакун. — Ты бы этого не сумел сделать. А потом, можешь ли ты пол года зимнего времени прожить, не дыша, окостенев и зарывшись в ил на дне пруда?..
— Конечно, нет!..
 — Ага! А лягушка способна и на это!.. Да, и вот за все эти таланты лягушачьи, если еще не считать нашего умения чудно петь-квакать, нас едят... Да, да, едят эти жадные французы!..
— Кстати, — сказал Витя, — почему это вы кричите перед дождем?
— Мы чуем дождь и радуемся, что он скоро пойдет и будет сыро, — ответил Квакун. — Дело в том, что перед дождем или перед грозой воздух начинает давить, хотя обыкновенно мы воздуха и не замечаем. Ведь и люди чувствуют это: перед дождем и непогодой дети становятся вялыми, чаще капризничают, у старых людей ноют кости в ногах, у кого ревматизм — тоже мучается. Это все от того, что воздух давит сильнее и беспокоит нас. У нас тоже лапки мозжат перед дождем — ну, мы и квакаем, и ждем не дождемся дождика!.»
— Да, это верно! — сказал Витя. — А что, нельзя посмотреть на превращение головастика в лягушку?
— Нельзя, теперь не время. Это бывает ранней весною. А вот не хочешь прогуляться?
 — С удовольствием!.. — воскликнул Витя...
— Хорошо. Пойдем. Только я сначала скину праздничный костюм, а то мне очень жарко!..
Квакун живо скинул свой парадный костюм и сразу превратился в обыкновенную зеленую лягушку, с черными пятнами и тремя желтоватыми полосками вдоль спины.
— Ну, — сказал Квакун Вите, — я готов, идем, что ли?
— Да, да, пойдем, пожалуйста, — сказал Витя.
И они отправились вдоль реки. Витя шел нарочно тихо, чтобы дать возможность лягушке поспеть за ним, несмотря на то, что та старалась делать прыжки насколько возможно шире...
Витя шел и все время думал про себя: «А все-таки, что это за странная история творится со мною? Если бы вздумали мне рассказать что-либо подобное, я бы только рассмеялся и не поверил!»
— Не угодно ли посмотреть на эту красавицу? — прервал думы Вити его спутник Квакун и указал на упругий стебель камыша, на котором сидела изящная, огромная, как это показалось Вите, стрекоза.
— Это не особенно важная персона, — пренебрежительно сказал Квакун. — Мы ее вообще называем стрекозой или водяной девой. А теперь посмотри вон туда, вверх — кто там сидит на стебле?
Витя прищурился и посмотрел наверх. Там, на стебле, цеплялась какая-то безобразная фигура.
— Ах, да ведь это стрекоза-куколка! — воскликнул он. — Еще недавно эта куколка была маленьким продолговатым яичком. Потом от солнечного тепла яичко развилось в шестиногую гусеницу, а потом — в куколку.
— Да, — сказал Квакун, — ты хорошо изучил стрекоз. А по-моему, они препротивные: никак их не поймаешь!..
— А они мне очень нравятся! — в восторге воскликнул Витя. — Стрекозы да и все насекомые — такие изящные, чистенькие и подвижные. Я их очень люблю. Это куда лучше, чем сидеть в скучной, сырой мышиной норе или дрызгаться в липкой, грязной тине, как это делают лягушки!..
— Что? — квакнул Квакун. — Да я тебя!..
Он бросился на Витю, но тот вовремя отскочил от него в сторону и быстро вполз на стебель ромашки. На цветке сидела молодая стрекоза. Недолго думая, Витя вспрыгнул на нее, сел верхом, — и стрекоза тотчас же в ужасе взмахнула своими огромными полупрозрачными нежными крыльями и поднялась в воздух...
Но это было настолько страшно, что у бедного Вити закружилась голова, и он шлепнулся в реку и окунулся с головой в воду... Холодная ванна сразу освежила его, он испуганно раскрыл глаза и... проснулся.
|
«— Жмите
НА попугаев, и окажитесь НАВЕРХУ —»
