«ФОНАРЬ МАЛЕНЬКОГО ЮНГИ»

(НАВРАТИЛ Ян)

Рудо пообещал на другой день прийти снова и принести посылочку для родителей. Он наверняка приходил, но у причала стояла уже другая баржа. Не успели Кралики разгрузиться, как появился буксир и, тут уж не задерживайся, — айда по течению дальше! В верховьях Дунай стремителен и всё подчиняет своему темпу.

Дома, конечно, они передали привет от Рудо и всем раздали подарки: дедушке — табак, бабушке — меховой жилет, Габе и Юдите — по кофте. При этом не забыли рассказать, в какой стране и в каком городе всё это куплено. Каждая вещь становилась темой для нового разговора, и, слово за слово, беседа затянулась до полуночи.

— Пора спать, — закончила разговор мать. — Отцу завтра рано вставать, в Братиславу ехать.

— Куда ему ехать? — изумилась бабушка. — Завтра же воскресенье.

— У речников в календаре нет воскресенья. Отец обязан проследить за погрузкой. Вечером вернется, — объяснила мать.

С новым для Марека окружением его, принялась знакомить Габа. Она была старше мальчика на целых пять лет, но у Марека язык не поворачивался называть Габу «тётей»: она скорее походила на его сестрёнку, а не на мамину. Габа вышла на улицу вместе с Мареком и представила его местным ребятишкам, тех давно уже разбирало любопытство.

— Это наш речник Марек. Он теперь будет жить у нас. Такой маленький, а уже полсвета объездил. И в Румынии побывал и... Где ты еще был? Расскажи им, Марек, не бойся! Это Лойзо Крнач, — показала она на босого мальчишку, который еще несколько минут назад пугал воробьев на акациях. — Ты с ним будешь вместе учиться. Ему уже, наверное, в пятый класс ходить пора, а он такой глупенький, что все в первом сидит. Так в первом классе и закончит школу. Правда, Лойзинька? В какой класс ты уже должен ходить?

— В третий, — гордо ответил мальчуган и дал по воробьям холостой выстрел из духового ружья.

— Ещё и задается, дылда этакая! Вот увидишь, наш Марек тебя обгонит. А это Станко. Он тоже из вашего класса. Станко, вытри сопли! Посмотри, у нашего Марека их нет. А тебе, Лойзо, уже пора начать умываться. Через три месяца рождество, а ты все никак грязь с шеи не соскребешь. Не знаешь, что грязные к рождеству подарков не получают?! А это Иренка. Подайте друг другу руки! Да не бойся, Марек, она тебя не укусит.

Марек боязливо разглядывал ребячьи лица. Так много детей сразу он ещё никогда не видел. В голове у мальчика всё ходуном ходило, он не знал, как ему себя вести в новой обстановке, и едва сдерживался, чтобы не заплакать и не убежать куда глаза глядят.

Вечером все с нетерпением ждали, какие новости привезет отец из Братиславы. Хотя начальства в выходной день наверняка не было на месте, всё равно чего-то ждали. Однако отец узнал лишь о том, что грузят на баржу. Часть груза вроде бы предназначена для Нови-Сада, а с остальным баржа пойдет в низовья Дуная. И пусть плывет куда вздумается, им это уже безразлично.

На следующий день отец вернулся с известием, что ему пообещали найти работу в порту, только начальство не знает, сможет ли быстро подыскать ему замену на барже. Если это не получится, придется проделать ещё одно-два плавания.

Мать была вся как на иголках. Размышляла, как лучше поступить: забрать вещи с баржи или пока оставить. Что, если всё решится в самую последнюю минуту и они не успеют собраться? А что делать, если неожиданно выяснится, что им никуда плыть не надо? Неопределенность не давала ей ни минуты покоя. Тогда мать решила, что утром поедет вместе с отцом и там узнает, что к чему.

Когда отец не вернулся вечерним поездом, с которым его ждали, сразу же стало ясно: что-то случилось. У матери всегда бывали предчувствия перед каким-либо важным событием. Ей даже не хотелось возвращаться со станции домой, так было не по себе. Если бы мать не знала, что дома её ждут к ужину, она и вовсе осталась бы ждать следующего поезда возле железнодорожных путей: они представлялись ей ниточкой, связывающей её с мужем. Ей сейчас хотелось как можно скорее узнать, что случилось у отца на работе.

Уже на углу улицы мать увидела, что около дома её ждут. Когда она заметила в руках у Юдиты бумажку, её всю так и затрясло. Юдита как раз собиралась пойти ей навстречу: пока мать была на станции, почтальон принес телеграмму от отца.

В телеграмме говорилось: «Мы отчалили. Приезжайте поездом в Будапешт. Ночевать будем там. Отец».

Земля под ногами всегда казалась матери такой надежной, а сейчас она стала вдруг зыбкой, как палуба судна, которое снялось с якоря и уходит всё дальше и дальше. Мать чувствовала себя уверенно, только когда вся семья была вместе. Так было всегда — и на барже, и на суше, — закон Дуная продолжал действовать даже здесь.

— Едем, — сказала мать не раздумывая. Приняв решение, она снова почувствовала себя хозяйкой положения.— Я так и думала, что Дунай нас не отпустит. Уже когда шла на вокзал, мне казалось, будто я возвращаюсь на баржу. Можете надо мной смеяться, но на воде человек все чувствует, как животное. Ведь животные наперед чуют, когда должно что-то случиться. Вот и я тоже. А теперь, Марек, давай-ка живо собираться, оденемся и к отцу.

И она сразу же принялась готовиться в дорогу.

— Останьтесь дома! Ну хоть на одно плавание останьтесь! — пытались удержать её родители и сестры. — Потерпите немного, места у нас хватит. А вдруг в Будапеште вы его не догоните?

— Поедем за ним до Нови-Сада. Он говорил, что там будет разгрузка. — Другого выхода мать не видела. — Что отец будет делать без нас на барже? А что мы без него? Какое счастье, что мы ничего не забрали с баржи!

«ФОНАРЬ МАЛЕНЬКОГО ЮНГИ»

(НАВРАТИЛ Ян)